Ежевечерне откладывать все дела ради развлечений - это верх разгильдяйства, но на этой неделе у меня были неоспоримые оправдания: домашние дела никуда не денутся, а вот лекторы из ГМИИ не так уж часто читают лекции в художественном музее, и Сибелиус звучит в филармонии не каждый сезон, и блестящий скрипач Гайк Казазян выступит только в эту пятницу. Рассказ о лекциях я оставлю на потом, а пока поделюсь впечатлениями от сегодняшнего концерта.
Сибелиус прекрасен! Я не помню, когда и где услышала его впервые, но в тот момент меня уже завораживало его имя: когда слышишь свирельное "Сибелиус", разве можешь ожидать тяжеловесную музыку?! О нет, его музыка - сама природа, она глубока и естественна. В ней есть и человек, но не его не действия, а раздумья, переживания, чувствования, духовный рост - все то, что предшествует большим и важным поступкам. Эта музыка вненациональна, хотя прозвучавшую сегодня вторую симфонию финны (а Сибелиус, этнический швед, является уроженцем и величайшим композитором Финляндии) восприняли в начале 20 века как призыв к национально-патриотической борьбе. Сам Сибелиус отрицал такой подтекст своего сочинения, да и я его совершенно не услышала. Предположу лишь, что само появление столь величественной, многоплановой музыки в краю, не славившемся прежде классической музыкой, совпало с народным настроением - не знаю, на удачу ли.
К симфонии я вернусь позже, а пока - несколько слов о концерте для скрипки с оркестром. Отдельные его фрагменты известны, уверена, каждому из вас, но никогда по отдельности не поразят они так, как цельное произведение. В нем есть глубокий драматизм, конфликт, в котором герой упускает предназначенное ему самой жизнью - светлое, нежное, невесомое, как тончайший батистовый платочек, но столь же гибкое и прочное. Герой способен интуитивно понять и значение этого, и силу, которая не противоборствует ему, а единственно и может сопровождать и поднимать над обыденным, оставаясь при том земной, но приобщиться этой силы, не достигнув прежде самому ее высоты, он не сможет. Батист вырывает из рук (героя или, быть может, его спутницы?) штормовой ветер - жестокий, судьбоносный, оставляющий героя наедине с собой. Такова первая часть концерта.
Ганс фон Бартельс, "Жены рыбаков", 1894Вторая же похоже на жемчужный утренний туман, легкий, бережно укрывающий от внешних тревог, пронизанный почти осязаемым светом. В нем - обещание и надежда, очищение и переосмысление. Беззвучие в душе героя не означает апатии и пустоты, оно необходимо для сосредоточения и открытия себя, своих целей, своих ценностей, а затем - их соизмерение с ценностями того мира, который остался вовне. Такое перерождение ничуть не удивительно - это взросление таланта, сердца, характера, очень мужское, очень естественное, - и оно возвращает героя не туда, где произошел разрыв, а на новую ступень, потому что развитие прошло и то (та?), что было ему предназначено в спутники.
В.Д. Поленов, "Венеция. Лагуна Мурано", 1897Нет, никакой ликующей радости, никакого бесконечного счастья. Воссоединение - это только начало борьбы и исканий. И будут ошибки, и будут разочарования, но опыт не рождается покоем. Как вода пробивает себе путь сквозь ил, наносы палой листвы и коряг, отмывает до глянцевитости камни, которые составляют ее русло, так и герой движется (уже не один), не взлетая, но и не падая, нащупывая, осязая, испытывая свою дорогу. И бури сметают уходящее, и обновление требует разрушений, и любовь соседствует с вероятностью испытать боль, и всему этому мера - терпение.
Скрипичный концерт Сибелиуса поразил меня, и я практически не отрывала взгляд от солиста - он проживал эту музыку, и проживала ее его скрипка, сияющая и обладающая не просто звучанием, но Голосом. Оркестр был собран воедино солистом, а не дирижером (на которого я раз посмотрела и невольно чуть не прыснула от смеха, что никак не согласовывалось с музыкой).
А вот во втором отделении оркестр развалился на части. Да и симфония не прозвучала цельно, а ведь она хороша. В ней будто развиваются, из сказаний русского Севера, из "Сказки о мертвой царевне" Пушкина, из былин, Билибинских и Васнецовских сюжетов и красок, с лесами, болотами, реками, далями непроглядными и неохватными просторами, две темы: того, что встречает и многажды пересказывает другим герой, и того, что делается, когда глаз человеческий не видит заповедной жизни. Сказка всегда условна: витязи следуют сквозь чащобы, ухают филины, нечисть строит козни, царевна, околдованная, ни жива, ни мертва, а может, нет ни царевны, ни воинов, а только лесные охотники пробираются на опушку, или кто за земляникой пошел и, шагая, сминает лесные папоротники. И вот распахивает лес свои врата, и видит человек, вышедший на его край, как над миром лучезарное, червонного золота, в полнеба восходит солнце...
А.М. Васнецов, "Озеро", 1902Ан нет, не конец это сказки, а то только, что мы будто бы видели и знаем. На фоне-то солнца, верхом на буланном коне - витязь с разбуженной царевной, а что сзади осталось? Смятые травы распрямились, жить и нежить лесная-болотная выглянула, перемигнулась: стало быть, вот еще одна сказка, так тому и быть, пусть о нас страшные истории сказывают и дороги по нашим краям ищут, коли хотят, а у нас своя жизнь, тоже земная. И снова восходит солнце, без коня и витязя, без зрителя, и вот это - подлинное величие. А в финале симфонии то и другое, человеческое и непонятное человеку "сказочное", соединяются и торжествуют. Они славят непознанное, но принятое сердцем как высшее знание. Это было в музыке, этого очень не хватило в исполнении.
В.М. Васнецов, "Ковер-самолет", 1880И все-таки я очень рада, что попала на концерт. Его предваряло лаконичное, но емкое и умное вступительное слово (сравните с тем, что было неделю назад). На бис было исполнено что-то дивное, видимо, армянского композитора. В антракте я зачем-то взяла автограф у солиста. Во время исполнения ничто не отвлекало от музыки. Ну а музыка превзошла всё!
P.S. Любопытно было найти свою заметку о концерте 2008 года, когда я впервые слушала Гайка Казазяна в Белгороде. Звучал Моцарт:
"Музыка, любовь и скрипка".
